![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Десять Божьих заповедей и современная журналистика
Умерла Ориана Фаллачи, журналистка и писательница, российскому читателю известная, кажется, только как автор памфлета "Ярость и гордость", пишет Валерий Панюшкин в своей статье "Жалость и гордость" в газете Ъ:
"...Это редкое для репортера качество – верить тому, что видишь своими глазами. В отличие от Орианы Фаллачи, репортер телеканала НТВ, например, всерьез говорил после Беслана, будто не мог показать в эфире матерей с плакатом, сообщавшим, что заложников в школе не двести человек, а полторы тысячи. Этот репортер всерьез говорил, что информация у матерей на плакате была не проверена, и он не показал ни матерей, ни плакат, потому что нельзя давать в эфир непроверенных фактов. Это репортерское малодушие. Как еще, черт побери, надо проверять факты, которые видишь своими глазами? Если ты репортер, скажи: "Стоят женщины с плакатом, на плакате написано, что заложников не двести человек, а полторы тысячи". У редкого репортера хватает духу.
Ориана Фаллачи была редким репортером, способным описывать то, что видит своими глазами. Она видела, что мусульмане враги, и так и писала – враги. В другом своем памфлете последнего времени она прямо писала, что антиглобалисты – варвары, потому что видела – они варвары. Четыре года назад перед социальным форумом во Флоренции, когда полумиллионный старинный город наводнился миллионом антиглобалистов, Ориана Фаллачи призывала флорентинцев забаррикадировать окна и двери ввиду нашествия варваров. Но флорентинцы не послушались. И за все время форума в городе было разбито два стекла. Случайно. Ориана Фаллачи ошиблась..." (http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=705568)
А вот Милан Кундера (в своём романе "Бессмертие") и вовсе считает Ориану Фаллачи зачинателем современной журналистики:
"Впрочем, кто зачинатель современной журналистики? Вовсе не Хемингуэй, писавший о своих впечатлениях во фронтовых окопах, вовсе не Оруэлл, что провёл год жизни среди парижской бедноты, и не Эгон Эрвин Киш, знаток парижских проституток, а Ориана Фаллачи, публиковавшая между 1969 и 1972 годами в итальянском еженедельнике "Эуропео" цикл бесед с самыми видными политиками того времени. Эти беседы были больше, чем просто беседы; это были поединки. Могущественные политики, не успев понять, что дерутся в неравных условиях - ибо вопросы имела право задавать только она, а не они - уже извивались в нокауте на полу ринга.
Эти поединки были знамением времени: ситуация изменилась. Журналист уразумел, что постановка вопросов - не простой рабочий метод репортёра, скромно проводящего свои изыски с блокнотом и карандашом в руке, а способ проявления власти. Журналист не тот, кто задаёт вопрос, а тот кто наделён священным правом спрашивать кого угодно и о чём угодно. Но разве вопрос - не мост понимания, перекинутый от человека к человеку? Возможно. Уточню поэтому своё утверждение: власть журналиста основана не на его праве спрашивать, а на праве ТРЕБОВАТЬ ОТВЕТА.
Особо заметьте, пожалуйста, что Моисей не включил в десять Божьих заповедей "Не лги!". И это не случайность! Ибо тот, кто говорит "не лги!", должен прежде сказать "отвечай!", а Бог никому не дал права требовать от другого ответа. "Не лги! Отвечай правду!" - всё это слова, которые человек не посмел бы говорить другому человеку, считай он его равным себе. Только Бог, пожалуй, имел бы право сказать ему эти слова, но у Него для этого нет никакого основания, коль Он всё знает и в нашем ответе не нуждается."
"...Это редкое для репортера качество – верить тому, что видишь своими глазами. В отличие от Орианы Фаллачи, репортер телеканала НТВ, например, всерьез говорил после Беслана, будто не мог показать в эфире матерей с плакатом, сообщавшим, что заложников в школе не двести человек, а полторы тысячи. Этот репортер всерьез говорил, что информация у матерей на плакате была не проверена, и он не показал ни матерей, ни плакат, потому что нельзя давать в эфир непроверенных фактов. Это репортерское малодушие. Как еще, черт побери, надо проверять факты, которые видишь своими глазами? Если ты репортер, скажи: "Стоят женщины с плакатом, на плакате написано, что заложников не двести человек, а полторы тысячи". У редкого репортера хватает духу.
Ориана Фаллачи была редким репортером, способным описывать то, что видит своими глазами. Она видела, что мусульмане враги, и так и писала – враги. В другом своем памфлете последнего времени она прямо писала, что антиглобалисты – варвары, потому что видела – они варвары. Четыре года назад перед социальным форумом во Флоренции, когда полумиллионный старинный город наводнился миллионом антиглобалистов, Ориана Фаллачи призывала флорентинцев забаррикадировать окна и двери ввиду нашествия варваров. Но флорентинцы не послушались. И за все время форума в городе было разбито два стекла. Случайно. Ориана Фаллачи ошиблась..." (http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=705568)
А вот Милан Кундера (в своём романе "Бессмертие") и вовсе считает Ориану Фаллачи зачинателем современной журналистики:
"Впрочем, кто зачинатель современной журналистики? Вовсе не Хемингуэй, писавший о своих впечатлениях во фронтовых окопах, вовсе не Оруэлл, что провёл год жизни среди парижской бедноты, и не Эгон Эрвин Киш, знаток парижских проституток, а Ориана Фаллачи, публиковавшая между 1969 и 1972 годами в итальянском еженедельнике "Эуропео" цикл бесед с самыми видными политиками того времени. Эти беседы были больше, чем просто беседы; это были поединки. Могущественные политики, не успев понять, что дерутся в неравных условиях - ибо вопросы имела право задавать только она, а не они - уже извивались в нокауте на полу ринга.
Эти поединки были знамением времени: ситуация изменилась. Журналист уразумел, что постановка вопросов - не простой рабочий метод репортёра, скромно проводящего свои изыски с блокнотом и карандашом в руке, а способ проявления власти. Журналист не тот, кто задаёт вопрос, а тот кто наделён священным правом спрашивать кого угодно и о чём угодно. Но разве вопрос - не мост понимания, перекинутый от человека к человеку? Возможно. Уточню поэтому своё утверждение: власть журналиста основана не на его праве спрашивать, а на праве ТРЕБОВАТЬ ОТВЕТА.
Особо заметьте, пожалуйста, что Моисей не включил в десять Божьих заповедей "Не лги!". И это не случайность! Ибо тот, кто говорит "не лги!", должен прежде сказать "отвечай!", а Бог никому не дал права требовать от другого ответа. "Не лги! Отвечай правду!" - всё это слова, которые человек не посмел бы говорить другому человеку, считай он его равным себе. Только Бог, пожалуй, имел бы право сказать ему эти слова, но у Него для этого нет никакого основания, коль Он всё знает и в нашем ответе не нуждается."